Фото: ФК Чайка

Клубная пресс-служба подготовила интервью с капитаном «Чайки» Владимиром Хозиным. Защитник рассказал о дебюте в Премьер-Лиге, работе с Валерием Газзаевым, двухгодичном перерыве из-за травмы и лучшем голе со штрафного.

- Когда мы договаривались об интервью, ты сказал, что после тренировки останешься на процедуры.

- За два дня до игры я остаюсь на общий массаж: спина, ноги, стопы, чтобы подготовить мышцы к игре. В редких случаях могу сделать дополнительный массаж и за день матча. Главное, чтобы мышцы были в тонусе.

- Говорят, что после 30 жизнь только начинается. Как у футболистов?

- Есть масса примеров, когда люди играют чуть ли не до 40. Один из последних – Эльдар Низамутдинов из «Шинника». Самое главное, чтобы здоровье позволяло. Я не ставлю себе цель играть до какого-то определенного возраста. Хочется играть по-максимуму. Футбол как наркотик – со временем без него уже не можешь.

- Как ты оказался в футболе?

- С раннего детства собирались с друзьями, в роще играли в футбол район на район до поздней ночи. Условий особо не было: в качестве ворот были деревья, но тогда на это никто не обращал внимания. Сейчас это место заросло травой. Дети больше времени проводят с гаджетами. Когда мне исполнилось 6 лет, дедушка отвел меня в СДЮШОР-8.

- Главное футбольное воспоминание детства.

- Третье место на Чемпионате России. Год точно не вспомню, примерно 2003-й. Тогда это было большим событием для Ростова, потому что обычно первые места занимали московские клубы.

У нас была хорошая команда 1989 года. Многие поиграли на высоком уровне: Олег Олейник, Гия Григалава, Александр Маренич, Александр Ставпец – в Премьер-Лиге, остальные в ФНЛ и ПФЛ. Наш тренер очень подробно все объяснял. Мы, в свою очередь, очень правильно относились к его требованиям.

Самое странное, что никто из того выпуска так и не остался в «Ростове». Другим командам мы пригодились, а клубу, где выросли – нет. Школа «Ростова» работает уже давно, а до сих пор ни одного воспитанника в составе. Байрамян – выпускник УОР.

- В чем причина, на твой взгляд?

- Менеджмент. Конечно, может быть еще несколько факторов: тренеры неправильно доносят информация футболистам, нет качественных игроков, но, если нет результата – надо спрашивать с того, кто занимается этим направлением.

- Помнишь свой дебют за «Ростов»?

- Я был единственным в том составе, кто до этого матча не выходил на поле, хотя был с детства в клубе. В последнем туре, когда команда уже вылетела, мне наконец дали сыграть в Премьер-Лиге. Я вышел за 7 минут до конца матча с «Амкаром», отдал голевую передачу. Потом мы забили второй и выиграли 2:0.

- В тот сезон «Ростов» занял последнее место, отстав от спасительного на 14 очков. Почему так произошло?

- Сложно сказать. Футболисты были качественные, но так бывает: не идет – и все. В какой-то момент ты смотришь в таблицу, и понимаешь, что шансов уже совсем нет. Наступает опустошение.

- С «Аланией» ты провел свой первый полноценный сезон в Премьер-Лиге, а потом клуб стал банкротом. Помнишь, с чего все началось?

- Перед «Аланией» я провел год в «Торпедо». Это был мой первый сезон во взрослом футболе. Провел его очень удачно. Единственное, травма ахилла помешала сыграть больше матчей (Хозин провел 38 матчей из 52 – прим. авт.).

Когда я пришел в «Аланию», все было хорошо, платили вовремя. За год до того, как «Алания» закрылась, начались задержки. Многие футболисты ушли, но руководство пообещало, что скоро появятся спонсоры, и все наладится. Но этого не произошло. Потом клуб стал банкротом, у которого ничего нет. Соответственно, в суд не подать. Получается, поиграли полгода за «спасибо». Хотя премиальные платили, но этого было мало.

- Что говорил Валерий Газзаев, когда начались проблемы?

- Просил потерпеть. Обещал, что скоро все решится.

- В каких отношениях вы сейчас?

- Он позвал меня в команду, хорошо ко мне относился. Когда видимся, можем пообщаться. Когда летел из Италии, он меня окликнул в самолете. Мы поговорили минут пять. Спросил, как здоровье.

- «Алания» закрылась. Что было дальше?

- Мне позвонил Александр Тарханов, с которым я в одно время был в Самаре. Интересно, что из «Крыльев» он меня убрал, потому что я его не устраивал. Поэтому я удивился, когда он позвал меня в «Урал». Он сказал, что я стал по-другому играть, поэтому теперь он на меня рассчитывает. У меня не было на него никаких обид. Это выбор тренера. Если я ему не подходил, значит я что-то делал не так.

Когда я только пришел, «Урал» был на последнем месте с 12 очками. Помню, как на подписании контракта сказал президенту: «Григорий Викторович, не парьтесь. Мы точно останемся в Премьер-Лиге». Так и получилось, мы оказались даже выше зоны стыков.

У нас тогда собрался очень приличный состав: на каждую позицию по два очень качественных футболиста. На тренировках было хуже, чем в игре: настоящее рубилово, все в щитках. Каждый хотели доказать, что достоин играть в основе.

- Ты уже был в «Урале», когда пришел Смолов, которого все списали со счетов. Что с ним сделал Тарханов, что он стал забивать?

- Когда он пришел в команду, было сразу видно, что это топ-футболист: как он работает с мячом, открывается. Постоянно забивал на тренировках. Тарханов ему доверял, ставил его в состав. В результате Смолов раскрепостился и поверил, что может забивать. Так и пошло.

- В 2016-м ты получил травму бедра и ключицы, из-за последствий которых пропустил два года.

- Это было на зимних сборах в матче с «Шерифом». Я хотел выбить мяч, потянулся к нему, и просто неудачно наступил на ногу. Что-то щелкнуло, я потерял сознание и упал. Мне помогли покинуть поле, я очнулся и почувствовал боль в ключице, на которую сначала никто не обратил внимания.

- Почему «Урал» отправил тебя на операцию в Москву, а не заграницу?

- Операцию на бедро мне провели в Хельсинки, а ключица – элементарная операция, не было смысла делать ее заграницей. Гаджибекову в прошлом году похожую операцию делали в Ростове.

- После Финляндии у тебя обнаружили стафилококк. Доктор «Урала», сказал, что это не вина врачей, просто так сложились обстоятельства.

- На самом деле, попадание инфекции – это очень частое явление. После операции в Финляндии мне назначили пить антибиотики пару дней. Уже потом, в Италии, врачи сказали, что сейчас прописывают их всем минимум на две недели как раз для того, чтобы снизить риск.

- Когда ты понял, что дело плохо?

- Во время лечения в Италии врачи ограждали меня от негатива, говорили, что скоро вернусь в строй. Уже когда выздоровел, понял, как мне повезло: когда я попал в клинику, кость уже почернела от микробов, и я мог остаться без ноги. Хорошо, что я это узнал только когда меня выписали. В тот период у меня родилась дочь. Ее появление отвлекало меня от негатива.

- Задумывался о том, что делать дальше, если пришлось бы тогда завершить карьеру?

- Не-а. Я был абсолютно уверен в том, что вернусь в футбол.

- Сколько потребовалось времени, чтобы вернуться на прежний уровень?

- Восстановившись от травмы, я поехал в «Арарат-Армения». После зимних сборов генеральный директор Погос Артушевич Галстян, который знал меня по «Уралу», сказал, что я становлюсь похожим на себя прежнего, до травмы.

- Как тебе условия в Армении?

- Отличные. Чемпионат проходит практически в одном городе. Только несколько команд были не из Еревана. Очень удобно. Тренировки у нас были на базе сборной Армении, где почти десять натуральных полей. Ереван – очень развитый город. Все говорят по-русски.

Если сравнивать уровень чемпионата Армении и ФНЛ, то у нас скорости выше, игроки помастеровитее. Хотя в Армении очень много качественных иностранцев. Местные футболисты послабее.

Мы выиграли чемпионат, попали в квалификацию Лиги чемпионов. Мне предлагали остаться и сильно обиделись, когда я решил вернуться в Россию. Поступило предложение от «Нижнего», где поставили задачу выйти в РПЛ, но не получилось.

- Ты начинал играть фланговым полузащитником, потом играл справа в обороне, а сейчас в центре. Когда произошла первая трансформация и вторая?

- Первая – в «Москве» при Божовиче. Он поставил меня в защиту, сказав, что я хорошо отбираю мяч и подключаюсь к атакам. В центрального защитника я переквалифицировался уже после восстановления от травмы.

- Откуда у тебя такой мощный удар?

- В детстве дедушка и папа проводили со мной индивидуальные тренировки. Дедушка учил меня правильно выпрыгивать, чтобы пробить по мячу в верхней точке прыжка. Еще советовал развивать удар с обеих ног. Я становился у стенки и лупил со всей силы. Сейчас дедушка с папой всегда поздравляет меня с забитыми мячами. Дедушка еще иногда и критикует: «Что ты там пасуешь? Ударь как следует уже!» (смеется).

- Какой твой гол со стандарта тебе нравится больше других?

- Штрафные я бью с детства, но не стал бы выделять какой-то гол отдельно. Все дороги.

- Мне запомнился гол «Зениту», когда мяч прошел сквозь незакрепленную сетку и вылетел из ворот.

- А почему ты думаешь, что сетка была не закреплена? Ее же судьи проверяют перед началом матча – она была целая. А перед моим ударом вдруг открепилась? Так не бывает. Раз пролетел мяч, значит порвалась (улыбается).

- Чей гол со штрафного произвел на тебя наибольшее впечатление?

- Гол Роберто Карлоса Фабьену Бартезу в 97-м. Сумасшедший удар.

- Уже не в первой команде тебя выбирают капитаном команды. Какие функции капитана не видны болельщику?

- Одна из главных – следить за дисциплиной. Я на правах капитана могу напихать, подсказать. Плюс работа с молодежью, но сейчас она все очень тяжело воспринимает. Они думают, что мы их критикуем, а на самом деле мы хотим, чтобы они прогрессировали.

Когда я был молодой, я внимательно слушал, что мне говорят старшие. В те времена за грубые ошибки в игре можно было или получить по башке, или услышать о себе такое, что захочется закончить с футболом. Но это приносило результат.

В текущем Олимп-ФНЛ Хозин провел за «Чайку» 23 матча и забил 6 голов.